Чёрный Самайн

[naviatedeska]

Почему-то осень и именно её переплавление в раннюю зиму у меня намертво сплетено и связано со стихами Анны Долгаревой (Лемерт). Пускай тут повисят, они очень красивые и атмосферные, ароматные прелой листвой стихи.

небо становится парусом в серебре
мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
начинает темнеть.
неблагая осень, листвы черненая медь,
изморозь на коре.

говорят, что те, кто всегда один, -
им судьба уходить в Самайн,
горек хлеб и едок осенний дым,
холодны неубранные дома.

говорят, раскрывается небо - и к ним
спускаются кони,
и наступает зима,
быть им вечными всадниками, лететь по дорогам пустым,
не гляди в глаза, коль не хочешь сойти с ума.

мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
нерожденный костер начинает гореть,
поднимается высоко в облака,
начинается ветер, дорога листвы легка,
неблагая осень, встречай меня-дурака.

(мы сидим на высокой горе - и не надо слов о любви,
просто переживи эту зиму,
пожалуйста, переживи)

просто тем, кто всегда один, - судьба уходить,
растворяться в вечной охоте,
просто это не лечится - это дыра в груди,
саднящая на закате и на восходе.

это черный Самайн проступает в полете листвы,
в запахе порыжевшей травы,
в карканье черных птиц.
Рассыпаются в небе первые звезды - как мелкий рис,
тем, кто всегда один, - уходить,
ожидает тьма,
здравствуй, вечная охота, здравствуй Самайн,
здравствуй, осень моя неблагая, нож на бедре,
и насквозь проходит октябрь, и касанья его свежи.

(мы сидим на горе, на высокой-высокой горе,
я люблю тебя, но
не держи меня,
не держи).

© Лемерт /Анна Долгарева/

поговори со мной, поговори,
нет, не о том, что мечется внутри,
съедает, и терзает, и горит,
нет, не о том.
поговори, как небо над мостом
темнеет, отражает фонари.

светящиеся сумерки и дождь,
и мягкий свет, и в этом всем идешь,
и максимум тебе двенадцать лет,
и мир сплетен из сказок и побед,
и пахнет выпечкой. и где-то есть твой дом.
и фонари сияют над мостом,
и ничего серьезней в мире нет.

и листья отражаются в реке,
и колокольным звоном вдалеке:
все будет хорошо – вовне, внутри.
и будут золотые октябри,
и будет к рождеству печеный гусь.

я не вернусь, я больше не вернусь.
поговори со мной, поговори.

© Лемерт /Анна Долгарева/

Мне нужны огромные расстояния.
Мне нужна дорога куда-нибудь через Калугу,
где деревья шатаются, словно пьяные,
размывающиеся птицы улетают к югу.

Я не узнаю к осени дом свой и тело,
становлюсь потерянная и чужая.
На калужской трассе листва уже облетела
и к земле приникла, перегнивая.

Очень хочется бросить жизнь и начать ее снова.
Не замирает, дрожит, полощется вечер.
Испекла бы тебе пирог, и постель постелила бы, честное слово,
но мне не из чего и нечем.

© Лемерт /Анна Долгарева/

Ничего не светится впереди, я плыву туда, где идут дожди, и листок лежит на моей груди.
Не шагни за черту, в темноту не гляди. Ночью дома сиди и не выходи.

А меня любили, как любят тех, кто таится в сумрачной темноте. Предлагали радость, семью и кров. Я брала у них только душу и кровь.
Ясноглазый мальчик ходил ко мне, тосковал, и мучился, и чернел. Говорила ему: уходи, покинь, а глаза его отражали стынь. И другой, что твердо держал в руке нож и шпагу, и шрам носил на виске, приходил ко мне, путая сон и явь. Говорила ему: уходи, оставь.
И еще один был синеглазый старик, молчалив, печален и бледнолик. Приходил ко мне, когда было темно. Говорила ему: говори со мной.
Клены красные воду в реке багрянят. Кто из тех, что любил, - убивал меня?

Я плыву туда, где камыш и дождь, не догонишь, не схватишь и не возьмешь. Был мой хлеб – ядовитая спорынья, а теперь я ничья, навсегда ничья.

© Лемерт /Анна Долгарева/

Запомни так: я был октябрь с землею влажной на ладонях (вот я иду, а вот летят пичуги летние - от дома подальше), да вот так: я был, и рот был от брусники красный, и вот я шёл к тебе по трассе, минуя сгнившие столбы.

Запомни все до мелочей: ты в вазу наливаешь воду, и пёс на улице – ничей - дождливо и безумно воет.

Ещё запомни: было так. Сухое перекатиполе - был я - не муж, не друг, не враг, но стебли руки искололи. И птица черная - был я, и чуть увядшие герберы, и было мне имён без меры, как мёртвых рыб на дне ручья.

И я гляжу из-за стекла, а у тебя в глазах усталость.
Ты сотни раз меня касалась -
и нет, ни разу не звала.

Месяц котябрь. Коты собираются в стаи,
Песни мурлычат, обсев древесные кроны.
Летние духи, улицы наши оставив,
Им отдают переулки, дворы и клёны.

Море стучится в улицы из водостоков.
Севером пахнут редкие злые грозы.
Кто мурчаливо придёт к тебе, одинокой,
Слизывать ядовитые терпкие слёзы?

Женщина вечером смотрит в окно сторожко.
Сын ей рассказывал утром: когда стемнеет
В городе белая ходит Небесная Кошка.
Дети, поэты, безумцы уходят за нею.

© Лемерт /Анна Долгарева/

Королева Самайна приходит в ночи, говорит: «отдай»,
из осенней листвы одежда ее, и корона ее изо льда,
за плечами ее воет ветер, кричит сова,
и сама она полная есть луна и пожухлая есть трава.

Королева Самайна приходит к окну, протягивает ладонь,
приготовь ей жертву заранее, обдуманно приготовь,
от чего отказаться, и выбери, и положи в огонь
свою жертву, свой дар, свою гордость ли, смех, любовь,

а иначе она пройдет через стену, войдет в твой дом,
и возьмет сама, что выберет. И не плачь об этом потом.
Королева Самайна придет к тебе, чтобы взять свое.
Синева у нее в глазах, и труба за спиной поет.

© Лемерт /Анна Долгарева/

Comments

[Alice Alone]

Потрясающе красиво, спасибо, что поделилась!
Можно репост?

[naviatedeska]

Alice Alone, конечно! Нужно! Они чудесные

[Alice Alone]

naviatedeska, абсолютно согласна)