Дороги. Главы 8 и 9.

[naviatedeska]

Автор: tedeska
Бета: Эйк
Рейтинг: PG-13
Направленность: слэш
Фэндом: Громыко Ольга «Белорийский цикл о ведьме Вольхе», «Белорские хроники» (кроссовер), Мельница
Персонажи: Джиар/Фарт
Размер: миди
Жанр: Юмор, Фэнтези, Экшн (action), Пародия, POV, AU, Songfic, Мифические существа, совсем немного Стёб
Саммари: Момент упущен, и ты снова утекаешь сквозь толпу, юркий, дерзкий, ненавистный. И снова - в седло. Снова - дороги из-под копыт, из-под ног, убегают вперёд, скручиваясь в неизвестном будущем клубками влюблённых змей... Хоть одна из них приведёт меня к тебе?
Статус: закончен
Дисклаймер: поток фэнтези пропущенного через нездоровое сознание. Троллий мат, мир Белории и герои маэстро Ольги мне не принадлежат. Но старательно притягивались за уши к канонным.
Примечание: навеяно песней Мельницы "Дороги"

Часть 8. Уроки животноведения, или как подоить корову.


Одинокая птица над полем кружит,
Догоревшее солнце уходит с небес.
Если вздыбилась шерсть и клыки, что ножи,
Не чести меня волком, стремящимся в лес.

Лопоухий щенок любит вкус молока,
А не крови, бегущей из порванных жил.
Если вздыблена шерсть, если страшен оскал,
Расспроси-ка сначала меня, как я жил.
// "Песнь волка" Мельница


Мы въезжали в Опадищи на закате солнца, под торжественную перекличку вечерних петухов.

Кажется, я говорил о том, что на к"ьярдах мы догоним Фарт ещё до заката?

Так вот. Гхыровый из меня оракул. Очень гхыровый.

Началось всё с того, что в начале дороги из Зарниц в Опадищи нам повстречалось деревенское стадо. Хорошее такое, голов на пятьдесят. Мы уже было объехали его по широкой дуге, как вдруг пастух, заприметив нас, решил догнать, мотая какой-то тряпкой над головой.

Это оказались добротные, но чуть застиранные мужские порты, и когда парнишка подъехал достаточно близко, то смутился и быстренько засунул их в сумку.

- Милсдарь маг! Милсдарь маг! Мы вас ещё день назад ждали, как же это так? - запыхавшись, затараторил пастушок. - Коровы уж совсем не доятся, сразу ясно, что бабка та глазливая, ведьма опадищенская, всё молоко им свела. Чтоб ей, карге, пусто было! Пока с сынком своим, старостой, не приехала к нам на село - все до одной доились, молока девать было некуда...

- Стоп, - уверенно сказал я, глядя как можно грознее. Если неконтролируемый поток слов не прервать сейчас, так этот мальчишка в своём рассказе мог дойти и до дня основания сего достойного места, именуемого Зарницами.

Парень захлопал глазами, чувствуя, что его губы, слегка сдерживаемые моей магией, не могут больше двигаться и плотно сомкнулись друг с другом.

- Я буду спрашивать, а ты отвечай - кратко, понятно, без лишних подробностей. Хорошо? - пастушок испуганно закивал, руками трогая рот и не понимая, как же так вышло, что он не может больше сказать и слова.

- Ты говоришь, что меня ждали ещё день назад. Как это могло случиться? Я проезжаю мимо случайно и по своим делам, и совершенно не понимаю, о чём ты говоришь.

Я слегка повёл пальцами под восторженным взглядом Шериона, и пастух затараторил, обрадовавшись вновь обретённой способности трещать без умолку. Пришлось снова напомнить о своей просьбе. Кисть моя сжалась в кулак, и паренёк снова затих.

- Пожалуйста. Не торопись и говори спокойнее, так я быстрее пойму, в чём дело.

Мальчишка истово закивал головой, издавая мычащие звуки, и я сжалился над ним.

- Милсдарь маг! Так мы этого... Мага староста выписывал - стадо-то хворое подлечить. Чтоб удои вернулись. Даже письмо из Стармина пришло - ждите, мол, приедет скоро ваш спаситель. А мне было поручено смотреть в оба глаза - у нас тут никто, почитай, и не ездит, только свои да такие, как вы - залётные, которых издалека видать - одёжа-то не деревенская, да и кони - не кони, а беси бескрылые. Нонче рано утром, только выгонял коров, как пронесётся кто-то на рыжей кобыле! Только пыль по дороге поднял до неба...

"Значит, Фарт проехал Зарницы утром. Как я и думал... Гнал всю ночь, несносный мальчишка! Как он ещё из седла не вывалился от усталости?"

- Значит, маг ещё вчера должен был...

- А разве вы не маг? - прервал меня парнишка, утирая нос рукавом.

Я устало вздохнул. В целом, если ты опаздывал к заказу на сутки, то официально уже не мог предъявлять в Ковен, что "твою работу увёл какой-то проезжий шарлатан". Как и меня правила Ковена магов обязывали не оставлять страждущих моей помощи без оной.

И дырка в бюджете в виде выпотрошенного Фартихом кошеля давала о себе знать.

Мысленно я посетовал на свою "удачливость" и, тяжело глянув на пастуха, мрачно изрёк:

- Маг я, маг. Показывай своих коров, будем искать, откуда зараза пошла.

Если вам кажется, что ощупать пятьдесят голов крупного рогатого скота на предмет наведенного знака порчи - тяжёлая задача, скажу вам прямо - ничего подобного. Это вонючая, бодучая, хвостом машущая задача, но никак не тяжёлая. Чего уж тут - знай, осматривай шкуру на предмет художеств, да от рогов особо ретивых уворачивайся.

К слову, пару раз я не успел, и мой зад и правый бок ощутимо побаливали. Пастушок смущённо краснел, сдерживая улыбку, а Шерион - тот просто покатывался со смеху чуть поодаль - вампира людские коровы к себе не подпускали.

Терпел я это недолго. Мухи лезли в лицо, нос забивал едкий запах навоза, смешанный с густым ароматом парного молока, и работать в подобных условиях мне приходилось впервые. Наконец, я вышел из себя и крикнул своему спутнику:

- Что смеёшься, дубина? Сам-то, поди, избалованный маменькой да папенькой, что не знаешь, с какой стороны корову за вымя дёргать сподручнее?

Вампир оборвал смех на высокой ноте, а потом выдал не менее дерзкое:

- А ты будто знаешь, ваше магическое высокоблагородие?

Я ухмыльнулся и начал усиленно думать о способах размножения крупного рогатого скота, чтобы он не смог меня прочитать, это мелкое чудовище.

Шла двадцать седьмая по счёту корова. Я выдохся, но судьба мне улыбнулась. Апатичная, будто полусонная бурёнка стояла передо мной и вяло перекатывала за зубами травяную жвачку. За ухом у неё темнел небольшой, уже чуть размазанный знак порчи. Он был неправильным, кривым, и именно поэтому повлёк за собой болезнь всего стада, а не одной коровы, чьи рекордные удои были кому-то из соседей как бельмо на глазу.

- Спорим, я подою любую корову из этого стада? - я играл на публику из двух мальчишек. Я был жалок, наверное, но уж очень не хотелось упускать возможности полюбоваться на вытягивающееся лицо наследника Догевского трона.

Вампир, наверное, осмотрел меня скептически. На таком расстоянии не было видно. Я думал о коровах. Он, немного помедлив, согласился:

- Хорошо. Ты покажешь, как доить корову. И если у тебя это получится, я...

- То ты сделаешь внушение моей стервозной кобыле, чтобы она вела себя приличнее, - выпалил я, зная, что светловолосые умеют договариваться с к"ьярдами. Честно, я устал делиться с ней своим пайком только ради того, чтобы она величественно позволяла моей заднице забираться на неё. - А ещё - будешь везти сумку с моими вещами до самого Магического форта, - закончил я с условиями сделки.

Шерион, задумавшись, кивнул, а потом, обойдя стадо по краю, издалека ткнул в коров:

- Вон та. У которой рога как два дрына. Будь осторожен, я не хочу лопнуть от смеха тотчас же, поэтому не торопись, - издевался мальчишка, а пастух, наблюдающий за спектаклем молча, просто смотрел округленными глазами, как я иду к выбранной молодой коровке и, пристраивая сбоку от неё маленькую одолженную табуреточку, присаживаюсь напротив вымени.

Делая вид, что глажу рыжий с белыми пятнами бок, сам незаметно коснулся двух точек - этому приёму меня ещё мама научила, давным-давно, когда я был маленький, не старше Шериона, а то и помладше.

Теперь бурёнка просто стояла и не двигалась, пока я, властно крикнув у пастушка кружку, виртуозно не надёргал в неё белого парного молока почти до края.

Паренёк, худощавый, веснушчатый, с внушительной дыркой меж передних зубов, восхищённо наблюдал, как маг доит корову. Сноровисто доит, мастерски. Я был уверен, что он в жизни никогда не видывал ничего более захватывающего. И никогда не увидит больше, так что отчасти я понимал его.

- Прошу, - протянул я кружку вампиру под нос, подойдя к нему поближе.

Тот скептически принюхался, а потом отвернулся:

- Терпеть не могу парное. Сам пей.

И я, пригубливая ароматное белое питьё, только блаженно зажмурился - питаться на ходу, пить из ручьёв, поднимать нежить и догонять всяких обнаглевших воров - да от такой нервной жизни кого угодно на молочко потянет... Тем более - вкус детства.

Я прикрыл глаза и ненадолго окунулся в воспоминания, навеянные теплом парного молока.

В тот год я был самым несчастным ребёнком на свете. Наша деревенька, затерянная в лесах между Стармином и Ясневым градом, была вдалеке от основного тракта и никак не значилась на картах для путешественников. У нас никогда ничего не происходило, и вся жизнь крутилась только возле того, чтобы вспахать, засеять, вырастить, сжать и обмолоть хлеба, копаться в огороде и заботиться о животине. Дети, кто уже вырос из возраста мальков, посильно помогали взрослым, поэтому было совсем не странно, что я умел доить корову. На самом деле, это была лишь малая толика из того, что должен уметь делать деревенский ребёнок. И если летом было немного повеселее - были ягоды и рыбалка, и долгие прогулки до реки по темнеющему сумраку до каждой кочки знакомого леса, то зимой вообще наступала тоска смертная.

И именно в такую холодную, жутко ветреную зиму в нашей деревне появился он. На большом чёрном коне, в волчьем полушубке, с обмороженными щеками и инеем, застывшем на бровях и ресницах - постучал в наш дом, потому что тот был крайний. На улице бушевала вьюга, а в избе горел огонь и пахло простой, но вкусной деревенской едой - толчёной картошкой с куском масла да поджаркой на сале и луке. Отец погиб на войне людей с вампирами, и мать тянула нас одна, как могла. За столом сидели пятеро - двое старших братьев, я и малышня. Я был ненавистной белой вороной у старших, и они шпыняли меня, как могли. Болезненный и тощий, я бесконтрольно двигал предметы взглядом и не понимал, что со мной происходит. А ночью, когда старшие удирали гулять к девушкам, мы забирались с мелкими на печь, отгораживались от всего мира пологом из коровьей шкуры, и я уступал их детским просьбам - показывал им волшебство: просто небольшие искры, поднимающиеся из моих ладоней тогда, когда я представлял с закрытыми глазами, будто с них вспархивают бабочки.

Верес был исхудалым и хмурым. Как та туча, что висела над деревенькой и осыпала её снегом. Он отогрелся и искренне поблагодарил за ночлег, а потом изрёк:

- А средний-то ваш магом будет, - на что моя мама истово трижды перекрестилась.

- Окстись, добрый человек, - торопливо сказала она, прижимая мою голову к своему животу. - Какой из него маг? Так, фокусничает помаленьку, младших развлекает. У нас вот, в паре вёрст церковь есть да дайн служит. "Негоже в пакости всякой отраду находить, - сказал он, - ибо нет в волшбе душе спасения", - заученно пересказала мама слова нашего священнослужителя, и от души поплевала через плечо.

Я поёжился. Магия жила во мне, билась птицей, просящей отпустить её летать, но вечные насмешки старших и неверие мамы делали своё дело. Я боялся даже пробовать свои силы.

До того времени, как вечером того же дня мужчина, представившийся Вересом, не прошептал мне, проходя мимо: "Уговаривай мать, - сказал он. - Если разрешит - возьму тебя с собой, в Стармин. Будешь учиться в Школе и волшебствовать, сколько душе угодно. Талантливый мальчишка".

Как же я загорелся этой идеей! Я половину ночи не спал и весь следующий день просил мать отпустить меня, говорил, что меня примут в известную на всю Белорию и Волмению Школу Магии, но всё было напрасно.

Я плакал и ныл, понимая всю тщетность твоих усилий. По добру мать меня не отпустит. Поэтому, торопливо, но тепло попрощавшись с младшими, я быстро собрал в сумки пожитки и еду, и ускользнул из дома, пока мать была в хлеву. Верес уже уехал, и мне пришлось догонять его, умирая от страха того, что не найду дороги в этой снежной пурге.

Но я нашёл. Поплутав по лесу, выслеживая цепочку почти заметённых следов, всё же нашёл - Верес сидел у костра, покуривая трубку, и вьюга, не дающая мне даже дышать толком, словно ударялась о невидимую границу в шаге до его тела и просто тихо опускалась снежинками на резковатое и невозмутимое лицо.

- Мать отпустила? - скептически поинтересовался он.

Я же не знал, что ответить ему. Потому что врать не хотелось, а правда была грустной.

- Угу, - пробубнил я.

Он усмехнулся, и с тех пор между нами завязалась странная, но очень тесная и добрая дружба. Поступив в Стармине в школу магии, я быстро нагнал пропущенную программу и чувствовал себя самым счастливым, нормальным человеком в обществе таких же, как и я, ребят - магов.

Жизнь только начиналась, и это было здорово.

А на лето я вернулся в родную деревню, чтобы смиренно получить свою порцию хворостины, маминых слёз и объятий. Она радостно приняла непутёвого сына обратно под крыло, но отучить от магии больше не пыталась.

Я допил молоко и улыбнулся. В пряных травах стрекотали кузнечики, ласточки чёрными стрелами рассекали ясное небо, и солнце уже нещадно пекло. Хорош всё-таки в Белории червень!

Я отвёл порченую корову от стада и сказал Шериону быть рядом - смотреть.

- Никогда не берись рисовать знаки, если не уверен в правильности и точности их исполнения. Это чревато различными проблемами, от не слишком значительных, как неудои у всего стада, так и страшными. В Школе мы разбирали историю, как одна недоученная в магии ревнивица назвала мор на целую деревню вместо того, чтобы просто отбить желание ходить по бабам у своего парня. Знаки и пентаграммы - это очень серьёзно.

Мальчишка кивнул, внимательно слушая. Я снова быстро ткнул бурёнку в нужных точках, и её взгляд слегка остекленел, она уже не реагировала на присутствие вампира так враждебно.

- Подойди сюда и смотри. Да не бойся, не боднёт она тебя, я её успокоил, - Шерион опасливо приблизился и стал разглядывать полустёршийся знак. Круг, рассечённый на две половины, и в каждой из них по негативной руне - потеря, болезнь. Только выполнены они были криво, и самое важное - круг не оказался замкнут до конца. В этом и была главная ошибка. Сглаз вырвался и распространился на всё стадо, а виновата в этом была всего одна корова, чьим рекордным удоям кто-то позавидовал.

- Чтобы свести знак, надо найти, откуда он начинался. И вырисовать его в обратном направлении. Речевая формула универсальная, так что лучше запомни её сразу - пригодится.

Я быстро зачитал ему заунывные строчки, и уже на третий раз мальчишка повторил их без ошибок.

- А теперь то, что посложнее. Прикрой глаза и почувствуй, как магия струится через твоё тело. Представь, что она сосредоточена в глазах, руках, в кончике каждого пальца. А потом посмотри на знак.

- Ох ты! - восторженно выдохнул Шерион. - Он светится!

Я улыбнулся. Он был очень талантлив, этот единственный в своём роде вампир с магическими отклонениями. Лично у меня впервые получилось перейти на магическое зрение только с пятого раза, не раньше. Вольха смеялась надо мной, потому что простые вещи из практической общей магии представляли для меня много больше трудностей, чем сложнейшие заклятия из раздела управления чужой материей. Я от природы был некромантом, а не стихийником, и это сказывалось во всём. Но тогда об этом ещё никто и не догадывался.

- Видишь, откуда он начинался? - спросил я. - Это место должно гореть ярче остальных, а к концу линии должны становиться всё тусклее.

- Да! Вот, - и он было потянулся пальцем, но я остановил его руку.

- Сначала защитное заклинание. Не хватало ещё всякой погани без него касаться. Запоминай, мелочь, это как перчатки перед работой, - прочёл - магичь дальше. А без него - ни-ни.

Мы зачитали его вместе, и Шерион сам провёл обряд снятия порчи под моим чутким руководством. Выведя пальцем знак в обратном направлении под заунывное пение заклинания, он отошёл на шаг и сморгнул. Я улыбнулся. Порчи не было, и корова скоро поправится, вернув своё молоко. А за ней - и всё остальное стадо.

- Получилось? - неверяще спросило моё чудовище, удивлённо хлопая ресницами.

- Да. Ты хороший ученик, - я похлопал его по плечу и пошёл в сторону пастушка за нашим гонораром. - Повторяй выученные заклятия по нескольку раз в лень, чтобы они получались на автомате, Шери. Раз увязался за мной, будешь моим учеником.

Я шёл и не видел, как мальчишка счастливо улыбается за спиной.

Гонораром нам полагались десять золотых кладней, круг сыра и кринка творога со сметаной, которую мы умяли прямо тут, все вместе, сидя в высоких душистых травах и запивая молоком. Между прочим, творог непонятным мне образом неплохо восстанавливал магический резерв. Поэтому Шерион уплетал за двоих.

Спустя некоторое время и бесконечное количество дорожной пыли, которой мы надышались, пока ехали по раскалённой дороге, мы прибыли в Опадищи под нестройную вечернюю перекличку петухов...

Всё вокруг уныло убеждало нас в правильности названия этого селения.

Неопрятные, покосившиеся домишки, кое-где упавшие прямо на дорогу плетни с нанизанными разбитыми горшками на них, вяло повесившие головы подсолнухи и сонные, исполненные вселенской тоски собаки, лениво жарящиеся на солнце. Даже сеновал, запримеченный мной на краю деревни, выглядел так, словно выдержал налёт перебравшего браги дракона.

Редкие люди на улице также выглядели уныло и упавше духом, смотрели подозрительно и недобро, что я, недавно мечтавший о горячем кулеше и чашке дымящегося травяного отвара, неудержимо захотел объехать это место за версту. Мало ли историй о пропавших магах, ненароком заехавших в воинственно настроенное к волшбе поселение.

Но то, что рядом со мной был попутчик, а заодно и свидетель, а также чувство того, что Фарт совсем недавно был тут, подстегнуло мою храбрость. Я распрямил сутулые плечи и придал спине гордый осанистый вид. Не знаю, насколько хорошо получилось, но Шерион одобрительно хмыкнул.

Навстречу шёл плюгавенькиий мужичонка в потрёпанных холщовых штанах и серой застиранной рубахе, я, было, примерился объехать его, как он вдруг смело загородил дорогу Смолке, заставив кобылу резко затормозить и щёлкнуть внушительными клыками прямо у его носа.

- Ох ты ж, бесово отродье! - истово перекрестился мужик пятернёй и поднял заплывшие глазки неопределённого цвета на меня. - Здравы будьте, гости дорогие, добро пожаловать в Опадищи, чувствуйте себя, как дома, - загнусавил он, искоса поглядывая на мою бляху выпускника Школы. От стара до млада в любой захолустной деревушке каждый знал, как выглядит отличительный знак дипломированного мага.

"Вот уж спасибо", - передёрнуло меня от предложения быть тут как дома. Но вслух я сказал лишь:

- И вам не хворать, уважаемый. Чем обязаны чести?

- Так эдоть... Я, значится, староста тутошний. Меня Митрофаном звать, а вон и хата моя, на площади, справа.

Площадью он именовал располосованный колеями от тележных колёс единственный перекрёсток. Дом старосты был такой же - ничем не примечательный, старый, и не понятно было, на чём он вообще держится. Казалось, пни по нему ногой - и он сложится внутрь, как карточный шалаш.

- Очень приятно. Можете звать меня... - я задумался, потому что моё имя было странным и даже труднопроизносимым для обычного селянина. Мать рассказывала, что назвать меня Джиаром - была идея отца. В честь одного заблудшего барда-менестреля, у которого волею судьбы пала лошадь где-то неподалёку нашей деревеньки, и он целую зиму пробыл в Кукованах, пока весной не уехал с проезжавшим мимо торговым обозом. "Но-но, - заявлял он потешающимся над его именем селянам, - это сценический п-псевдоним, прошу относиться к нему с уважением!" Однако, пел он хорошо, как рассказывала мама. Так хорошо, что меня удостоили сомнительной чести носить его имя. Ох...

- Крысоловом, - вдруг выдал Шерион, заставляя меня резко оборачиваться на него и удивлённо хлопать глазами. - Этого господина мага зовут Крысолов.

- Милсдарь, прошу откушать с нашего стола, отдохнуть с дороги, - залебезил староста, и я, до сих пор не вернувший себе дар речи, направил Смолку плестись в сторону его дома.

- Что это было? - спросил я Шериона чуть погодя, осознав, что у меня появилось прозвище. Неплохое, надо сказать, но всё же весьма специфическое. Хотя, к чёрту, что уж там. Мне оно нравилось.
Мальчишка нагловато улыбнулся и ответил:

- Тебе и правда подходит, Джи. Имя Крысолов достойно летописей, поверь мне.

Я прикрыл глаза и вздохнул. Подходит - так подходит. Крысолов, значит...

- А вот и моя усадьба, спешивайтесь, заходите, коням сейчас воды принесу напиться, а вас мать в доме приветит - вон уж, в окно машет.

"Усадьба" приводила в уныние, машущая же из окна старуха напоминала героиню страшных детских сказок Ягу-бабу, и я еле поборол малодушное желание развернуться на лошади и скакать отсюда во весь опор.

Стараясь слезть со Смолки максимально достойно, я спросил старосту:

- А чего у вас люди такие смурные, ходят, как воды в рот набрали?

- Так эдоть... Мор же у нас был лет пять назад. А помощи из столицы так и не дождались. Больно много народа он выкосил, оттого у нас и кладбище за селом больше, чем само село. Только начинаем подниматься да в порядок всё приводить, да всё никак не получается - напасть за напастью...

Мы с Шерионом привязали к"ьярдов к плетню, осознавая, что эта мера - скорее видимость. Смолка уже заинтересованно косила на куст репья слева от ворот, и длины поводьев точно не хватало, чтобы ей туда дотянуться. Но её это явно не остановит.

Заранее пожалев старостин плетень, я пошёл за Шерионом к дому.

- Что за напасти? - просто ради вежливости спросил я.

- Так это... повадилось какое-то страховидло по ночам людей пугать. Ходит, коготочками по ставням скребёт, кошек да собак ловит и жрёт прям целиком, редко когда косточки остаются.

"Коготочками, говоришь?" - подумал я, заметив свежие, глубиной в полпальца полосы на косяке у двери, так высоко, что это "страховидло" должно быть не меньше меня ростом. Неужели гуль?

- Мага приглашали из Стармина? Говорили, что у вас тут происходит? - спросил я серьёзно. Если гуль был свежий, то он только набирался сил, поедая собак. И скоро уже их станет достаточно, чтобы перейти на людей.

- Так а чего-туть происходит? Ставенки закрываем на ночь да на засов закладываем. А что ходит кто - так мало ли? Может, зверьё какое.

Шерион дёрнул меня за рукав. Я только кивнул в ответ - мне самому было понятно, что староста врёт. Гуль мучает их уже долго, оттого и люди все, как на иголках. Когда ночью в твою покосившуюся избу скребётся вставший мертвяк, отрастивший себе зубы-иглы и острые, в палец длиной, когти, сон отчего-то не идёт. И наутро не то что света белого невзлюбишь после подобной ночи, так и вообще жить не захочется, зная, что назавтра всё повторится.

Я вздохнул. Село бедное, экономят на всём, чём только можно. Мага им не потянуть, а гуль, закончив тут, раздвоится и пойдёт на более зажиточную Зарницу или, чего хуже, в сторону многотысячного Витяга. И тогда уже простыми байками о лесном зверье будет не отделаться.

- Значит, так. Напишете мне бумагу в адрес королевской канцелярии, что ваше село еженощно атакует нежить. Что вы послали запрос в Ковен, но помощь нужна уже сейчас, поэтому работать приезжему магу пришлось в долг. Сумму поставите в двадцать кладней и распишетесь.

Я не собирался работать бесплатно. Но и брать денег тут было не с кого. А с подобной бумажкой существовал небольшой шанс того, что королевская канцелярия оплатит хотя бы половину запрошенной суммы. Попытка - не пытка.

Мужичок смотрел смущённо и переминался с ноги на ногу, комкая в руках картуз. Я глядел на него вопросительно.

- Так эдоть... Грамоте-то мы не обучены. Вот жена моя, покойная, Ветка, та и читать, и писать умела... Да померла в год мора...

Я торопливо сел за стол, вытащил из сумки листы с магистерской, взял с конца чистый, взял перо и принялся строчить. Терпеть не мог касаться людского горя. Не от того, что был жестоким или холодным к чужим несчастьям - как раз наоборот. Сторонние беды так сильно и остро задевали меня, что руки начинали трястись, а разум - туманиться яростью. Мне хотелось вернуться в Стармин, направиться прямо в резиденцию короля, где за три года делали уже пятый, по счёту, ремонт - Власу Третьему никак не хватало роскоши, ему казалось, что дворец выглядит неподобающе серо для столицы Белории, - и раскатать её по камушкам. Потом обменять в первой попавшейся гномьей лавке обломки позолоты на монеты и вернуться сюда, грозно взяв слово со старосты, что он кинет все эти средства и силы на то, чтобы село снова зажило и зацвело садами, пёстрыми цветными крышами и разлетающимися девичьими сарафанами.

И видит Двуликий, я не оставлю это просто так.

Написав бумагу и заручившись закорючкой в качестве подписи, я аккуратно убрал её в сумку, засунув куда-то в середину магистерской.

Затем мы плотно поели простой, но горячей и жидкой перловой похлёбки на требухе, и завалились спать на сеновале рядом с домом.

Времени на отдых было ровно до полуночи, потому что ночью спать нам уже не придётся, в этом я был уверен совершенно.

- Сегодня будем охотиться? - шёпотом спросил у меня Шерион, растянувшийся рядом на сеновале.

- Я бы сказал - работать. Гули очень опасные существа, когда вступают в полную силу. Поэтому я надеюсь только на то, что наши клиенты ещё не настолько сильны. Иначе нам придётся несладко.

- Гули? - заинтересованно спросил мальчик, переворачиваясь на бок, шелестя соломой.

- Вид нежити. Что-то нарушается в подземных магических потоках, и если рядом есть достаточно свежий труп, он превращается в опасного усовершенствованного мертвяка. Гули питаются мясом и кровью, чтобы поддерживать своё существование, поэтому метод борьбы с ними только один - отделять голову от тела, а затем сжигать. Пепел собрать в кучу и развеять по ветру, - нудно цитировал я заученный материал из Энциклопедии Чудищ живых и неживых, периодически позёвывая. На село опускалась ночь, и если я хотел быть в состоянии работать, срочно требовалось поспать.

- Значит, будет весело, - довольно подвёл итог мальчишка и, ещё немного поворочавшись, мерно засопел.



Часть 9. Собачья работа, или грязный некромант хуже голодного вампира.


Я к тебе вернусь
Исчезает грусть.
Укрывает плечи
Мне дорожный плащ.
Прядь моих волос
Развевает ветер.

Так здравствуй, мой попутный ветер.
Где тебя еще я встречу?
Только на пути.
Мы с тобой обгоним время
И от этой скачки в небе
Будет пыль.

Мой холодный страх -
Острая звезда
Долгими ночами
Убивает вновь,
И из сердца кровь
Все течет ручьями.

Но вьется над дорогой ветер.
Скачет по дороге время,
Время вдаль бежит.
То луна, то солнце светит
И от этой скачки в небе
Пыль кружит.

Отгоняя страх
Мой остывший прах
Вновь разбудит время,
И на плечи плащ -
Твой прощальный плач -
Мне набросит ветер.

Так, здравствуй, мой попутный ветер.
Здравствуй, мой попутчик время.
Сколько мы в пути?
То луна, то солнце светит
И от этой скачки в небе
Вьется пыль.

На исходе ночи
Чтоб утихла дрожь,
Ты перед рассветом
Мой костер зажги.
Ты его найдешь
Тлеющим под ветром.

А пока ты ждешь в печали
Я уже не за горами,
Я к тебе спешу.
Если вьется пыль клубами,
Если слышен над холмами
Ветра шум.
// "Я к тебе вернусь" Мельница


- Шерион, пора, - ткнул я его в бок после трёх или четырёх часов отдыха. Нужное время мягко толкнулось в моё сонное сознание - я был некромантом и всегда чутко ощущал, когда наступал тонкий переломный момент в смене дня и ночи, так любимый всей нежитью. Момент, облегчающий ей жизнь и питающий силами. Хорошо, что не было полнолуния, иначе я не решился бы идти на гуля в таком составе и без разведки.

До кладбища мы добрались в удручающей тишине. Все ставни на покосившихся окнах были глухо закрыты, а на улице - ни души. Даже брехливые обычно собаки прятались в будках и под крылечками, памятуя о незавидной судьбе своих собратьев.

- И что теперь? - бодро спросил Шерион, примеряясь к весу своего небольшого гворда, сделанного точно под его размеры. Оружие, выглядевшее сейчас как небольшое копьё с очень длинным наконечником, похожим на лезвие тонкого меча, на самом деле было смертоносным. Его сталь, встречаясь с сопротивлением плоти, раскрывалась внутри от действия пружины на три лепестка, превращая внутренности в сложносоставную требуху фарша. Вампиры чрезвычайно живучи, и оружие это придумано их мастерами со скидкой на этот факт. Ни один человек после встречи с гвордом во время войны с вампирами не выжил.

Я не знал, насколько он хорошо им владеет. Но в противниках у нас был хоть и быстрый и опасный, но всё же безмозглый гуль, а не гвордщик-вампир. Поэтому, глядя на любопытство и уверенное обращение со своим оружием мальчика, решил довериться ему.

- Ты отсекаешь ему башку, или просто крошишь помельче, а я поджигаю фаерболом. И не зевай - гули очень быстро регенерируют.

Мы обходили могилку за могилкой, пока я, ведомый своим некромантским чутьём, не нашёл разрытый холмик, уже начавший ворочаться - гуль просыпался и откапывался.

Честно, я много чего успел повидать, но каждый раз, наблюдая копошение полусгнившей плоти в чёрной земле, замирал ненадолго от предвкушения и лёгкого первобытного ужаса - мёртвое, ставшее живым, переродившееся непонятно для чего, материя, изменившая качество и утратившая смысл. Меня поражала некромантия и то, как она работала. Она была противоестественна природе - ведь всё на свете стремится к жизни и солнцу. И тут же совершенно логично подтверждала эту аксиому - у мёртвых тоже было право стремиться к хоть какому-то, но подобию существования. А некромант стоял на этой границе в качестве беспристрастного судьи, решая, чьим надеждам на подобие жизни суждено сбыться, а чьим - нет.

- Стой, - резко прошипел я, предупреждая замах гворда над головой откопавшегося наполовину гуля. - Дождись, чтобы вылез полностью. Иначе не сгорит, как следует.

Мальчишка кивнул, а я продолжил рассматривать тело девушки в ошмётках старого платья. Трупу было не меньше полугода, прежде чем он превратился в нежить. Это было странно. Обычно аномалии выбирали более молодое, свежее тело. Хотя, возможно, это было самое свежее из того, что тут захоронено. Волосы гуля съехали набок по черепу, обнажая кости в нескольких местах, вонь стояла такая, что начало першить в горле, но мне было не привыкать. А вот Шерион явно сбледнул с и без того восково-белого лица. Не привык к подобным ароматам, а что поделаешь?

Когти гуля достигли внушительного размера в половину пальца, но всё же не они заставляли ноги прирастать к земле, завидев подобную жуть. Страхолюдина выкопалась и обернулась, скаля на нас разверстую пасть с частыми, длинными иглами нечеловеческих зубов. Слепые глазницы и кости носа, виднеющиеся под свёрнутой полуистлевшей плотью, произвели впечатление даже на меня. Мальчишка тоже растерялся, не ожидая увидеть такую красоту и чуть не теряя подходящий момент.

- Ты жениться на ней собрался, что ли? - заорал я на него, видя, что гуль готовится напасть. Ещё секунда, и... - Руби!

И Шерион, мгновенно повинуясь, снёс нежити голову почти беззвучно - гворды были очень остры.

Я тут же выпустил в ещё стоящее на ногах тело фаербол, и оно занялось, как огромный факел, разгоняя чернильную темноту ночи. Потом залепил ещё один в валяющуюся неподалёку голову с клацающей челюстью. Волосы вспыхнули, разгорелся ещё один костерок, в воздухе невыносимо завоняло палёной гниющей плотью.

Я зажал нос рукавом, как вдруг услышал сзади недовольное ворчание.

Мы ошиблись. Староста обманул, или просто не сказал всей правды.

Гуль не был единственным. В нестройном ряду, с каким-то тупым интересом обратив к нам жуткие безглазые морды с оскалами игл-зубов, стояло ещё несколько мертвяков. Семь или шесть, я не успел посчитать, потому что ближайший вдруг прыгнул в сторону Шериона, сшибая его с ног, и я, кажется, на мгновение обледенел от ужаса.

Но мальчишка, сноровисто перекатившись на бок, вонзил гворд в грудную клетку нежити, и она буквально взорвалась напополам, осыпая вампира ошмётками и крошевом костей. Шерион закашлялся, а я, возвращая своему телу подвижность, наконец пришёл в себя:

- Вставай! Быстро вставай и в сторону! - я кинул огонь в корчащуюся кучу из бывшего гуля, как вампир рядом заверещал.

- Джи! Осторожнее!

Нежить ломанулась к нам всем составом. Я припустил от мертвяков - на новое заклинание нужно было накопить сил, но тварям это объяснять было бесполезно. Шерион бежал рядом, перепрыгивая через невысокие могильные камни и даже не пытаясь оглядываться.

Хороший мальчик.

Вид даже одного преследующего тебя гуля воодушевит кого угодно. А их было несколько. Кстати, сколько же?

Я, не останавливаясь, кинул мимолётный взгляд за одно плечо, а потом за другое. Три и два... Что ж, лучше, чем мне сначала показалось. Резерва должно хватить.

Я стал забирать вправо, чтобы твари сзади распределились равномерным полукольцом. Гули были быстрее, и убежать от них не смог бы никто. Но мы и не планировали - мне просто нужно было время.

Я поймал бегущего Шериона за рукав, мысленно спрашивая, готов ли он. Мальчишка серьёзно кивнул, и я, резко разворачивая его лицом к тварям, сам по инерции пробежал ещё с десяток шагов.

Юный вампир превратился в мельницу. Нежить прыгнула на него почти одновременно, но он был быстрее. Аметистовые глаза неистово светились, и мне могло показаться, но сейчас я ясно видел перед собой красивого, стройного парня с серебристыми волосами, раскрутившего свой гворд на манер живого щита так быстро, что к нему не подлетела бы и муха.

Началась мясорубка. Мертвяки рассыпались на части ещё в прыжке, а Шерион, текуче меняя положение тела, делал быстрые, резкие выпады, не давая подобраться к себе с другой стороны. Наконец, он распотрошил последнего и отпрыгнул в сторону от копошащейся, пытающейся вновь собраться воедино, кучи.

Я, собравшись с духом, ухнул в неё самый мощный, на какие только был способен, пульсар, опустошая свой резерв сразу больше чем наполовину. Огонь взвился, казалось, до небес. Но нас это не пугало. Сгустившаяся было тьма расступилась, и я счастливо смотрел на этот костёр.

Всё кончено. Слава Двуликому, всё кончено. Я не хотел думать, что было бы со мной, сунься я сюда без помощи, в одиночку. Мне было тошно, нестерпимо воняло палёной плотью, я был весь забрызган ошмётками мертвых истлевших тел и перемазан в земле.

Шерион, подползший сзади, обнял за плечо и крепко сжал пальцы.

- Мы справились, Джи, - сказал он, улыбаясь. - Это было... Чёрт, это было весело! - и я расхохотался. Всё напряжение выходило из меня вместе со смехом. Кто кого должен был успокаивать ещё? А вышло так, что я совершенно не был против этой дружеской поддержки. Отличный мне достался спутник, всё-таки.

Оставшуюся часть ночи мы провели, приводя место побоища в порядок. Развеяли пепел, заровняли разрытые могилы. А ещё я совершенно случайно наткнулся в заброшенной части кладбища на очень странную, вырезанную на деревянном щите, пентаграмму. Она была присыпана скошенной травой, и если бы я не запнулся об неё, так и прошёл бы мимо. В центре неё ещё угадывалось тёмное кровяное пятно.

Гули не были порождением аномалии. Кому-то эти несчастные Опадищи встали поперёк горла, и сейчас я слегка нервно думал о том, что как бы не вышло, что теперь и я нахожусь в том же неловком положении.

Разорвав и деактивировав пентаграмму, я сжёг деревянный щит. Гули больше не будут беспокоить это поселение.

О дальнейших проблемах подумаем по мере их поступления. А сейчас я мечтал только об одном - об огромной бочке горячей воды, чтобы помыться, и поросёнке, зажаренном целиком - чтобы наесться и восполнить свои силы. А потом я бы проспал сутки, предварительно объездив своего улепётывающего вора до полнейшего изнеможения.

Вонючие, уставшие, грязные и злые от голода, мы тряслись на к"ьярдах, направляясь в сторону таверны при Магическом форте. Я знал о ней от Вереса и ещё был совершенно уверен, что Фарт тоже находится там. Поэтому, не внимая мольбам Шериона остаться в Опадищах до утра, заставил его сесть на Пепла и молча двигаться за мной. Сейчас я мечтал о горячей воде, хорошем сервисе и вкусной пище. В нашем кошеле звенели десять золотых, и это были очень хорошие деньги по местным меркам.

И я не мог больше ждать. Сегодня я собирался прижать Фартиха к стене. Мы хорошо поработали и заслужили небольшой отдых. Пора было расставить все палочки над руной "зю".

****

Проспав остаток вечера и всю ночь, Фарт был единственным посетителем первого этажа трактира-гостиницы, уютно расположившейся за стенами Магического форта в предместьях Витяга. Он не чувствовал себя отдохнувшим, хотя спать ему определённо не хотелось.

Солнце только-только выплывало из-за горизонта, было очень рано, и хозяин, полноватый лысеющий мужчина с шикарными усами, уже снова клевал носом с пивной кружкой в одной руке и полотенцем - в другой.

Фарт чувствовал себя разбитым, и сердце его определённо было не на месте. Под рёбрами невыносимо ныло, и он уже было задумался, не болен ли он. Его цель приближалась с каждым днём, и он должен был успеть пройти Элгар и достичь порта к назначенному сроку.

Но даже осознание этого факта не приносило ему радости.
Он сидел и отрешённо наблюдал за паром, вихрящимся над кружкой с бодрящим отваром. Честно, от него больше хотелось плакать, чем радоваться, но выбирать было не из чего.

Вдруг дверь трактира резко открылась, ударив в противоположную стену, заставляя совсем уснувшего мужичка за стойкой подскочить.

На пороге стоял Джиар. На нём не было лица, и выглядел он ужасно. Его дорожный костюм был весь заляпан землёй и ещё чем-то непонятным, но странный сладковатый запах чувствовался даже на расстоянии. За ним внутрь зашёл мальчик. Стройный, красивый, с непередаваемого цвета глазами, он выглядел немногим лучше - грязные волосы сосульками свисали на лицо, а одежда была перепачкана сильнее, чем у Джиара.

Фарт ожидал от себя чего угодно, он прокручивал эту встречу в голове столько раз, что его уже начинало тошнить от одной мысли об этом. Он предвкушал панику, страх, он думал, что снова сбежит.

Но Джиар увидел его и вымученно-устало улыбнулся. И вор не смог сдержать уголки своих губ, поползшие вверх от этой улыбки.

Ноющее ощущение внутри неожиданно взорвалось целым каскадом радостных, тёплых брызг, раскрутилось бешеной лентой, хлестнув по всем чувствам, и затем вновь уютно свернулось под рёбрами, не доставляя беспокойства.

Маг неторопливо пошёл к нему вдоль стойки и, не стесняясь, навалился сверху всем весом своего тела сзади, обхватывая за плечи, чуть не макая свои грязные патлы в "бодрящий" напиток.

В воздухе явно засмердело мертвечиной.

- Выгра маарта*, - нежно выдохнул мужчина в его ухо, и все внутренности Фартиха счастливо сжались в маленький комочек от этого тёплого дыхания, а потом, истерично визжа, с силой ударились в область паха, заставляя чувствовать головокружение от тяжести тела и несравненного запаха, им источённого.

- От маарты слышу, - прошептал вор, боясь пошевелиться. - Что-то ты долго...

- Возникли непредвиденные трудности, Фарт, - мужчина прикусил его ухо и немного пожевал, заставляя резко вздрогнувшего вора сжимать колени, надеясь унять свистопляску чувств.

- Что, сначала вырезал деревню, когда они отказались выдать тайну, где клад зарыт, а затем полночи закапывал трупы? - ехидно поинтересовался Фарт, пытаясь сохранить остатки быстро утекающего самообладания. Запах горелой мертвечины кружил голову похлеще дриадских духов, а губы мага, никак не отстающие от его уха, заставляли парня желать только одного - развернуться и вцепиться в них своим ртом, воплощая, наконец, свои отравляющие сон фантазии.

Маг сипло расхохотался.

- Ты почти в точку, Фарт. Я так устал... Но на тебя у меня определённо хватит сил, - он понизил голос, делая его похожим на кошачье урчание.

Парень залился горячим смущением, оно всё прибывало, пока не ткнулось в макушку изнутри. Он был красный, как варёный рак, и надеялся, что Джиар не заметит этого.

- От тебя воняет, - упёрто сказал он, сжимая под столешницей кулаки и держа колени крепко сдвинутыми.

- Ох... - вздохнул маг, - я знаю. Милейший, пару комнат и бочку тёплой воды. И плотный завтрак, желательно с несколькими отбивными, не слишком сильно прожаренными.

- Свободных комнат нет, - безразлично сказал трактирщик, делая вид, что безучастно вытирает кружку. Сам же исподтишка наблюдал и ловил каждое слово странных посетителей. - Последнюю, под тринадцатым номером, снял этот молодой человек.

Взгляд глаз трёх присутствующих устремился на Фартиха, отчего тот зябко поёжился.

- Тогда бочку воды в его комнату, - беззастенчиво сказал Джиар. - А еду подайте через полчаса, и чтобы всё по высшему разряду, - он позвенел увесистым кошелём с золотом. - Я хочу вкусно поесть свежую пищу, а не вчерашний разогретый навоз.

При виде денег хозяин подобрел и залебезил.

- Всё будет сделано в лучшем виде, милсдарь...

- Крысолов, - уверенно сказал Джиар. - А потом снова наклонился к уху вора и горячо прошептал:

- А когда мы помоемся и поедим, я очень хочу обнаружить тебя в кровати, ждущим меня. Ты ведь не собираешься снова убегать, Фарт?

Парень уже мелко дрожал от неприкрытого, даже грубоватого напора желания, исходящего от мага. Он только покорно кивнул и прошептал:

- Н-не собираюсь...

- Вот и хорошо, - снова еле заметное касание губами ушной раковины, и вот его плечи освобождаются от веса тела, и им становится зябко и одиноко от этого.

Фартих уронил голову на скрещенные руки, пряча лицо, и пытался унять дрожь и сдержать счастливую, ликующую улыбку.

Вдруг он почувствовал, как по его спине дружески похлопали.

Повернувшись в ту сторону, он встретился с добрым, каким-то участливым взглядом невозможных ясно-аметистовых глаз. Некоторое мгновение они смотрели словно вглубь него, а затем мальчик молча улыбнулся и ушёл за своим спутником, двигаясь совершенно неслышно.

__________________
Выгра маарта - достаточно мягкое, почти нежное троллье ругательство. Дословно можно перевести как "мелкий засранец".

@темы: слэш, фэнтези, вампиры, громыко, юмор, фанфики, сонгфик, некроманты, некромаги, хеллависа, приключения, мельница, связь