Свинг (G, старбакс)

[tedeska]

Автор: tedeska
Бета: Эйк
Пэйринг: Стив/Джеймс
Рейтинг: G
Жанры: Слэш, романтика
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание: Стив танцует.

Свинг

Стив сначала понимает то, что снова спит один, и только потом медленно открывает глаза. Так и есть - слева простыня смята и уже давно остыла. На подушке продавленность и пара тёмных длинных волос. А Баки нет. Зато есть раздвинутое до половины окно, сладко-свежий воздух и жуткий шум от монотонного дождя, начавшегося ещё засветло. Уже тогда у Барнса что-то перемкнуло - глаза подёрнулись изморозью, как окно в комнатке в старой квартире Баки в особенно холодный зимний день. Правда то изрисовывалось красиво - какими-то фантастическими узорами, перьями и разлапистыми снежинками. С глазами всё было не так - они словно выцветали, покрываясь однотонной молочной плёнкой, лишающей их жизни.

Стив вздохнул и поднялся, быстро натягивая мягкие домашние штаны и футболку на широкие плечи. В комнате уже просквозило, ступни зябко ступали по охолодевшему паркету. Лето нынче выдалось без особой жары. Но для ночи и ливня было не так уж и холодно. Отодвинув подрагивающую на воздухе занавеску, Стив высунулся в окно по пояс.

Пожарная лестница, за ней - стена мутного дождя. Шум, шум... За этой стеной едва угадывался соседний дом и размытые ореолы вечерних фонарей. Стив запоздало подумал, закрыл ли днём окно в машине. Хотя... Какая теперь разница?

Баки сидел слева под жестяным навесом поднимающегося наверх лестничного пролёта. Смотрел в стену дождя, курил. Судя по всему - уже давно. Ему составляла компанию жестяная банка из-под тунца (тунца Барнс предусмотрительно съел), полная окурков, и пожёванная красная пачка, видимо, с сигаретами. Стив не знал, он никогда не интересовался марками табачной продукции. Он вообще впервые видел, как Баки курит после... после всего. Тяжелые капли, натекая откуда-то с краю навеса, медленно и с перерывом срывались, разбиваясь о пластины на локте. Барнс не обращал внимания. Этажом ниже и наискосок горел приглушённый свет. Из открытого окна едва слышно плыли звуки фокстрота, смешивались с шумом дождя и становились почти неразличимыми - как пара иголочек розмарина, кинутые в заварочный чайник. И точно так же, как нота пряности в заварке, меняли картину ночи до неузнаваемости.

- Эй, - тихо позвал Стив, раздумывая - то ли остаться в квартире, то ли подлезть поближе под бок Барнсу. - Ты чего тут?

Баки молчал, словно не слышал. Но Роджерс точно знал - услышал. Теперь мучительно подбирает слова.

- Я тут... грущу, - бесцветно и неторопливо ответил Баки, делая очередную затяжку. Последнее слово прокатил по языку медленнее, как что-то странное и незнакомое. Ухмыльнулся своим мыслям.

Стив вздохнул и полез на улицу. Без его вмешательства, видимо, не обойдётся. Подполз по железным прутьям ближе, прижался к тёплому боку под отсыревшей футболкой. Неуверенно тронул измятую красную пачку:

- Можно?

Барнс скосил взгляд с удивлением, но в ответ только пожал плечами. Даже прикурил. Стив затянулся глубоко, неумело, и его тут же вывернуло от кашля. Баки участливо постучал его по спине:

- Не умеешь - не берись, - хмыкнул он.

- Надо же когда-то и плохому научиться.

Барнс промолчал. Стив тоже молчал и упёрто продолжал мучить фильтр губами - вдыхая теперь неторопливо и поверхностно, примериваясь к ощущению дыма в глотке.

- И отчего ты грустишь? - спросил он снова через десяток тренировочных затяжек. Прикрыл глаза на секунду - как делал всегда, совершенно неосознанно, и посмотрел на профиль Барнса - бледный лоб, ровную линию носа, губы, обнимающие сигарету, и упрямый подбородок.

Баки выдохнул - медленно, словно нехотя прощаясь с никотиновым дымом. Неопределённо махнул рукой с зажатой в пальцах сигаретой. Почти скуренной до фильтра, между прочим. Помолчал, будто этот жест объяснял всё. Потом всё же озвучил:

- От всего.

Стив было вскинулся - ну конечно, да, я так всё и понял. Но потом снова затянулся, осадил сам себя. Было в этом монотонном и совершенно нелепом по его мнению занятии что-то... что-то затягивающее. А вокруг... Баки прав. В воздухе витал неуловимый аромат беспричинной меланхолии. Втяни его в лёгкие, поймай на кожу - и всё, пропал. Будешь сидеть на пожарной лестнице под дождём, курить и думать о вечном.

Барнс поёжился и как-то неловко двинул левым плечом. Его ровное лицо на мгновение перекосилось неприязненной гримасой.

- Болит? - спросил Стив, туша сигарету о крышку банки из-под тунца.

- Сыро. Ноет, - Баки снова шевельнул плечом, пытаясь размять сустав, охнул и оставил это неблагодарное занятие.

- Иди сюда, - уверенно сказал Стив, пересаживаясь чуть боком и притягивая Барнса к себе.

- Что, прямо тут? - ехидство так и сочилось в голосе Баки. Только не привычное, весёлое, а какое-то вялое. Он пересел спиной к Стиву, оказываясь между коленей, лениво и не торопясь.

- Прямо тут. Курить в квартире ты не будешь, - строго ответил Роджерс, уже без стеснения запуская руки под влажноватой футболкой по мышцам спины, большими пальцами проскользил вдоль позвоночника, настойчиво вымесил вокруг лопаток и почти трепетно начал кружить рядом со шрамом на левом плече. Баки был зажат, но не настолько, как ещё пару недель назад. Это дело поправимое.

- Что ты меня гладишь, словно бабу? - хмыкнул Барнс. - Давай сильнее. Ох, чёрт, - простонал он, когда в ответ Стив впился в каменные мышцы пальцами.

Баки опустил голову, смиренно подставляя шею и опущенные плечи под широкие, сильные ладони. Отросшие тёмные патлы сами собой свесились вперёд по бокам от лица. Даже в такой позе он умудрялся курить.

Дождь не усиливался и не слабел - ровно лил буквально в метре от них плотной серо-мутной стеной, размывая мир за собой на манер картин импрессионистов. Мягкая свинговая мелодия плутала в потоках воды из труб, терялась между каплями, растворялась в лужах, но всё же звучала. И казалось - как только музыка стихнет, всё очарование этой летней ночи рассыпется прахом наподобие пресловутой кареты, коней и платья Золушки. Но она играла и, быть может, могла играть всю ночь. Дождливая музыкальная меланхолия...

- Я тут вспомнил кое-что, - глухо проговорил Барнс из-под волос, прикрываясь выпущенным дымом. - Кажется, я умел танцевать под это. Так?

- О, ты однозначно танцевал джиттербаг лучше всех в Бруклине, - усмехнулся Роджерс, сминая пальцами мышцы шеи и разрабатывая их дальше, к стыку плеча и металла.

- Я не про это, - чуть качнулся под его руками Баки.

- А про что?

- Весна сорок четвёртого. Где мы тогда стояли? Нам ещё долго не давали добро на серьёзную операцию по устранению предпоследнего завода.

- Надо же, ты помнишь, - задумчиво проговорил Стив, останавливаясь на мгновение.

- Такое сложно забыть, - по голосу Барнса явно читалась лёгкая улыбка. - Я всё-таки увёл твой первый танец.

- Придурок, - хмыкнул Роджерс, прокатывая сухожилие между пальцами. - Ну как, лучше?

- Угу...



... В маленьком городке на севере Франции почти не осталось мирного населения. Зато цветут каштаны и яблони, поля покрыты сурепкой, и всё это выглядит до тошноты жизнелюбиво в самый разгар войны. А ещё здесь работает по вечерам ресторанчик, где томящимся в ожидании приказа бойцам ревущих и остаткам сто третьего пехотного наливают дрянной бурбон и не выгоняют до самой ночи, позволяя общаться, слушать радио или выбирать что-то особенное на музыкальном автомате - совсем ещё новом, приобретённом буквально за месяц до войны. Владелец ресторана, месье Торье, самолично варит кофе и разносит немудрёные заказы. Этот ресторанчик - всё, что осталось от довоенной жизни, и он не собирается оставлять его, сбегая с остальными.

- Ты такой загадочный сегодня, Стиви, - хмыкает Барнс однажды вечером, потягивая бурбон из толстого стеклянного стакана. - Что происходит?

- Ничего, - бурчит Роджерс, но уши его немного краснеют. Он пьёт кофе и взволнованно крутит маленькую чашечку по столешнице между пальцев.

- И всё-таки? - Баки в отлично сидящем выходном кителе и зачёсанными волосами выглядит замечательно и свежо, впрочем, как и каждый вечер. И как ему это удаётся? Он заговорщицки наклоняется ближе и заглядывает в глаза. Промолчать невозможно. Капитан Америка поднимает белый флаг.

- Завтра вечером Торье устраивает здесь танцы...

- Танцы? Во время войны? - удивляется Барнс. Стив морщится - то ли от кофе, то ли от Баки. - Ладно-ладно, продолжай.

- Возможно, кто-то завтра станцует последний раз, - мрачно пожимает плечами Роджерс, - ты ведь и сам понимаешь.

- Да-да, понимаю, - нетерпеливо вскидывает кистью Бак, надеясь пресечь обличающе-укоряющие речи и вернуться к сути тремора Стива. - И в чём проблема?

- Я... Ай, - выдыхает Капитан Америка. - Я хочу пригласить Пегги на танец, - говорит он и одним махом опрокидывает остатки то ли кислого, то ли горького кофе в глотку.

Именно из-за этого он не видит, как по лицу Барнса пробегает тень. Быстрая, хищная, неуловимая, точно рябь по воде. Она прокатывается по глазам и губам, залегая в едва заметной морщинке между бровей. Но когда Стив ставит кружку на стол с гулким стуком, на него смотрит всё тот же Баки Барнс - немного пьяный, вальяжный и тепло улыбающийся, уперев щёку в кулак.

- Повторюсь - и в чём проблема? Ты думаешь, что мисс Картер тебе откажет?

- Да нет... В смысле, я надеюсь, что не откажет, но...

Баки смотрит выжидающе, словно отпуская Роджерсу несколько секунд - собраться с духом и договорить, наконец.

- Ты же знаешь, я не умею танцевать. Она не заслуживает такого неуклюжего партнёра, это ужасно... - Стив трёт ладонями скулы и нос и смотрит на Барнса так, словно признался в чём-то жутко постыдном. Тот не выдерживает и смеётся - светло, заливисто, даже нежно. Смотреть сейчас на порозовевшее лицо Капитана и не улыбаться - невозможно.

- Ну что? - глядит исподлобья Стив и вздыхает. Спрашивает мягче: - Я безнадёжен?

- Крайняя степень безнадёжности, - широко улыбается Баки и вдруг встаёт, тянет за руку Роджерса, призывая подняться.

- Что? Куда? - не понимает Капитан Америка, озираясь по сторонам. Ладонь Баки крепкая, широкая и сухая. От неё пышет теплом, и он ведётся на приглашающий жест - встаёт, идёт за Барнсом, поглядывает по сторонам. В этом зале давно пусто - и не мудрено. На улице глубокая ночь.

- Научу тебя связке медленного фокстрота. Учись, пока живы профессионалы, - хмыкает Баки, отодвигая стоящий рядом стол и стулья чуть ближе к стене. Стив, вздыхая, начинает помогать.

- Глупо это как-то, - говорит он негромко. - Неловко.

- Конечно, зато наступать милейшей девушке на ноги будет очень ловко. Успокойся, никого нет. Все уже разошлись по казармам.

И вот они стоят друг напротив друга, и Баки, не уставая улыбаться и сверкать глазами, командует:

- Спину прямее. Ещё. Вот, отлично, замри. Теперь руки подыми на уровень плеч. Так. Пф-ф-ф... - не выдерживает Барнс и исходит на хихиканье, закрывая глаза рукой. Он стоическим усилием воли старается прогнать видение массивного чучела родом с кукурузного поля откуда-нибудь из Канзаса и перестать смеяться.

- Что? - непонимающе спрашивает Стив и хмурит брови. - Ну что ещё?

- Ничего-ничего, всё прекрасно, Стиви. Запомни это положение рук. Теперь согни в локтях так, словно хочешь положить ладони на солнечное сплетение. Вот. Это положение - самое правильное.

Роджерс кивает и ждёт дальнейших указаний. Он настолько серьёзен и внимателен, словно сдаёт экзамен по баллистике, и улыбка - шальная, горячая - то и дело пробивается на уголках губ Баки.

- Теперь смотри внимательно и запоминай, - говорит Барнс, встаёт в похожую со Стивом позу, только выглядит она чертовски изящной и гармоничной. Он начинает двигаться, словно держит в своих руках ладонь и плечо партнёрши, и останавливается в конце каждой связки: - Раз, - переступает ногами, чуть поворачивается, - два, - неторопливо шагает снова, присаживаясь на ногу в конце, - три, - шагает, переворачивается...

Стив смотрит, едва не открыв рот. Баки всегда отлично танцевал. Свинг доносился со всех танцевальных площадок, куда тот водил своих девушек до войны. Свинг, дёрганые, наперченные ритмы, дикие, быстрые танцевальные связки. Свинг - как ритм молодого сердца, ударившегося в бега. Как бит жилки на виске, как извилистая дорожка солёной капли пота. И вот Баки показывает ему движения, а он видит его другого - довоенного, допленного... Дерзкого, с извечной чуть перекошенной улыбкой на губах, и вызовом - кому бы то ни было - во взгляде. И видит девушку, которая мягко опирается на его руки и позволяет ему всё - вести в танце, кидать неоднозначные взгляды, улыбаться так горячо. Барнс потрясающий, растворившийся в неслышной музыке, и у Стива так никогда в жизни не получится - вот что он думает, пока смотрит.

- Повторишь?

- Попробую.

Через десяток попыток Баки сдаётся - садится на стул, вытирает проступившие на лбу капельки пота ладонью. Смеётся незло:

- Ты и правда безнадёжен, Стиви.

- Очень приятно слышать, - бурчит Капитан Америка, усаживаясь рядом. - Но мы хотя бы попытались. Спасибо.

- Уже сдался? - удивляется Барнс, и в его глазах сейчас что-то шипит, искрится - так видит его Стив. Кислота опаляет.

- А что ты предлагаешь? - поднимает бровь Роджерс.

- У нас вся ночь впереди, - усмехается Баки, - будем тебя учить. Вставай. Давай так. Представь, что я - твоя партнёрша...

Они пробуют снова и снова, только теперь Стив держит не воздух - держит крепкое широкое плечо друга и его же тёплую, сухую ладонь в своей. Голубые глаза смотрят чуть насмешливо, и в ушах стоит до бесконечности повторенное: Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь... Не торопись, Стив. Спину ровнее. Мягче шаг, ты не на марше. Ай! Это была моя нога, вообще-то. Не дави так на плечо - мисс Картер не оценит.

Стив честно считает и старается не быть пугалом. Отлично сложенным светловолосым пугалом в парадном кителе. Постепенно очертания зала за их спинами размываются, затираются, и он видит только Баки. Искристый, живой блеск глаз Баки. Гладкость чисто выбритых щёк Баки. Линию губ и появляющуюся то и дело ямочку на подбородке. Размах плеч. Он чувствует сухой жар в своих ладонях и том месте чуть выше пупка, где их тела соприкасаются. Он растворяется в нём и в какой-то момент ощущает, что начинает вести. Они танцуют. По-настоящему танцуют, и в ушах звучат незнакомые, но очень приятные, упругие ритмы медленного фокстрота. Стив не верит в то, что у них получилось. Баки одобрительно улыбается - ещё ярче и теплее, чем до этого.

Сказочную атмосферу разрушает чужеродный голос из-за спины, откуда-то извне, не из соткавшегося вокруг них мира.

- Господа офицеры, я уже закрываю, - говорит месье Торье, зевая в узкую костлявую ладонь.

Он говорит это, и нечто, повисшее между ними двумя, с тихим шелестом опадает на пол, теряет всякую силу и растирается подошвами. Стив отпускает ладонь и плечо Барнса, отходит на шаг в сторону.

- Спасибо, мы уходим, - говорит он отчего-то смущённо. Виновато улыбается Баки, который, не обращая ни на что внимания, надевает лежащую на соседнем столе фуражку на голову.

- Идём? - спрашивает Барнс спокойно. Стив кивает, и они уходят, навсегда оставляя что-то волшебное в стенах маленького ресторанчика в городке на севере Франции.

Приказ на проведение операции приходит утром, и Ревущие коммандос срываются с места в праведной жажде расквитаться с очередным заводом Гидры. Стив так никогда и не пригласит Пегги на танец...




- Так что именно ты вспомнил? - уточнил Стив, вытаскивая руки из-под футболки. Дождь ещё шёл, а вот музыка, кажется, уже закончилась. Свет в окне этажом ниже не горел, и Капитан Америка зябко передёрнул плечами. - Хватит курить. Пошли уже в кровать.

Баки неторопливо поднялся. Стив так и придерживал его за ладонь - сухую, жаркую. Надёжную.

- Не расскажешь? - не унимался Роджерс.

- Да ничего особенного, - ответил Баки, и в темноте не было видно, как уголок его губ изогнулся, а глаза чуть-чуть, но всё же потеплели. - Ты не думал съездить в северную Францию?